Это было давно. В 1967-м году. После третьего курса нас, учащихся Лебедянского педучилища, направили на практику в пионерские лагеря. Мне достался лагерь «Чайка», который располагался в старинном парке села Троекурово.
Ранним июньским утром мы, несколько практиканток, запрыгнули в кузов дряхлого грузовика (автобусы тогда не ходили) и понеслись навстречу широким небесам с предчувствием какого-то чуда. Профессия учителя в то время была овеяна романтическим ореолом и пользовалась в народе безоговорочным уважением. Мы не думали о будущей зарплате, знали, что она небольшая. Мы жаждали «великих дел». То есть понимали свою будущую работу в школе как некую миссию: не только учить ребятишек грамоте, но, главное, посвящать свою жизнь воспитанию их в духе честности, благородства, преданности Родине и народу, трудолюбия, а если понадобится для блага человечества – то и героизма. Эти понятия для нас, поверьте, были не просто громкими словами. Это был фундамент, на котором стояло всё наше советское общество. Да, мы понимали, что не все граждане будут таковыми, но идеал есть идеал. Главное – имеется во имя чего жить.
… Сияло солнце, дружелюбно кивали придорожные мальвы, приятно холодил лицо встречный ветерок… Вдруг распахнулась даль и взору открылась Красивая Меча. Мы находились на бугре, а маленький деревянный мостик – внизу, там, где на фоне живописных ив и глинистого обрыва клокотало на разнокалиберных камнях быстрое родниковое течение. Сразу подумалось, что мостик не выдержит нашу машину и нас. Однако водитель и не собирался прицеливаться на этот мост. Он, как оказалось потом, знал, что здесь надо перебираться вброд. Дорога наша сузилась, превратилась в крутой ухабистый спуск, причём не прямой, а с резким изгибом. «Мать честная! – мысленно ужаснулась я. – Здесь же костей не соберёшь»… Грузовик взбрыкнул, стал на передние колёса, отклячив задние (я еле успела вцепиться руками в борт), и… где наша не пропадала! Мы не съехали, а прямо-таки слетели, как на самолёте, в прославленную писателем Тургеневым красавицу реку. «Слава богу, что тормоза плохо работали, — то ли в шутку, то ли всерьёз сказал потом, вытирая вспотевший лоб, шофёр. – А то бы машина, вниз мордой-то, и перевернулась». Выбрались на берег мы не сразу. Минут семь ветеран войны (таковым действительно был наш грузовик) кулдыхался в бурной воде, погрузившись «по самое горло». Так началось моё знакомство с селом Троекурово.
Троекуровский парк сразу же показался мне мистически красивым. Была в нём какая-то тайна, загадка, помимо пышной зелёной шевелюры и своеобразной старинной изгороди, украшенной столбами кирпичной кладки. Как будто какая-то историческая легенда витает здесь.
И вскоре это странное предчувствие подкрепилось интересным сюрпризом. Я работала вожатой в отряде, где были дети 10-11 лет. Однажды перед «тихим часом» два пионера, местные родом, троекуровские, подошли ко мне и сказали: «Так не хочется спать днём! Давайте, пока все спят, мы покажем вам беседку Маши и остатки дуба, в дупло которого она прятала записки для Владимира». «Какая Маша? Какой Владимир?» — опешила я. Мальчишки посмотрели на меня с горьким разочарованием: «Как? Вы не читали повесть Пушкина «Дубровский»?»… «Откуда вы всё это знаете? – спросила я. – Вы в школе это ещё не проходили». «А нам бабушка одна рассказывала. А что Пушкин здесь был, ей её бабушка говорила. Даже рукопись одна была у неё, от Пушкина, листок черновика. Да потом потерялась»… Конечно, верилось с трудом. Но легенды не возникают на пустом месте. Есть же какая-то реальная основа. И я пошла туда, куда указывали мальчики. И действительно в глубине парка, на взгорке, были остатки большой круглой беседки, выложенной из нетипично крупных и относительно плоских камней. А чуть поодаль красовался огромный пень от старого-старого дуба…
Окончив педучилище, я продолжала каждое лето (во время отпуска) работать в пионерлагере «Чайка». Там я обрела замечательных друзей, которые впоследствии спасут меня в тупиковой и очень опасной ситуации. Рассказывать об этом не буду, так как эта история есть в моей книге «Под крылом Лебедяни» (в одноимённой повести). А расскажу просто, как жил лагерь, чем были счастливы там ребятишки и взрослые.
«Душой компании» всегда были местные учителя: преподаватель немецкого языка Вера Николаевна Черникова (на фото слева) и Жанна Александровна Дючкова (на фото ниже), которая вела в школе пение, а в сельском клубе всю художественную самодеятельность). В лагере Вера обычно работала физруком, а Жанна, как всегда, с баяном в руках радовала всех песнями и шутками. Была она неистощима на выдумки, конкурсы, игры.
Напротив лагерного корпуса ребята предыдущей смены посадили зачем-то грядку лука. Он вымахал большой и крепкий, хотя в густой траве был не очень заметен. Как-то утречком Жанна оборвала вокруг травку, а лук выдернула и посадила в землю «вверх ногами»… Ребятишки примчались к ней: «Жанна Александровна! Там какое-то растение необычное»… Жанна серьёзно осмотрела это «чудо» и заявила: «Это называется… копенгаген. В Красную Книгу занесён. 
А что же вы думали? Здесь ведь когда-то помещик жил и сад редких растений вырастил. Вот далёкое прошлое и проснулось». (Как же близка была её фантазия к реальности! Выяснится потом, что помещик в самом деле навёз деревьев и цветов из разных краёв и стран, только после Октябрьской революции некому стало ухаживать за этой прихотливой флорой и замечательные экземпляры погибли)…
В другой раз Жанна надела на дерево плащ и кепку и стала изображать нежную беседу «с человеком». Пионеры издалека наблюдали. Вдруг «человек» стал наносить Жанне пощёчину за пощёчиной. «Наших бьют!» — заорали мальчишки и прибежали на помощь. Каково же было их удивление, когда увидели, что это очередной «спектакль»…
В лагере часто отдыхали детдомовские дети. Они относились к Жанне с особенным обожанием. Словно чувствовали, что детство её тоже было тяжёлым. (Хотя она никому не рассказывала, что в возрасте трёх-пяти лет вместе с матерью и сестрёнкой была узницей немецко-фашистского концлагеря. Слава богу, потом их освободили наши солдаты). А один подросток, Боря Бойров, просил Жанну его усыновить… Жанне было тогда 28 лет, но весёлое детство с ней не расставалось (навёрстывалось упущенное).
Вере Николаевне Черниковой было 25 лет. Она была спортивной (победитель областных и республиканских соревнований по метанию диска) и водила мальчишек старших отрядов в трёхдневные походы вдоль Красивой Мечи. Природа там необычайно красива. А ночевать в палатке под звёздным небом – конечно, романтика. Вера умела всё, что надо уметь туристу: разжечь костёр без спичек, сварить в котелке уху… Девочки-подростки ходили к Вере делиться секретами и за советом. Да и не только девочки…
Так Вера и Жанна узнавали, что «сегодня ночью» кое-кто сбежит на речку купаться и удить рыбу, а другие – на спор – пробегут через кладбище, а третьи залезут на верхушку высоченной сосны. Как поступить? «Конечно, запретить!» — сказал бы другой педагог. Но Жанна и Вера хорошо понимали: запреты не подействуют, а под замок мальчишек не посадишь: корпуса закрывались только изнутри, на засов. И, рискуя получить строгий выговор от начальника лагеря, Вера и Жанна вместе с тремя подростками отправлялись в четыре утра на речку; сопровождали тайком, поодаль, смельчака, идущего ночью по кладбищу; подстраховывали лезущих на дерево «каскадёров». Благодаря этому никто никогда в лагере не утонул, не попал в руки местных взрослых хулиганов и не сломал себе шею.
Недолюбливали Веру только нечистые на руку работницы лагерной столовой. Вместе с остатками еды они, местные жительницы, прихватывали домой и целые пачки масла, печенья, другие продукты, приготовленные на завтрашний день. А Вера в то время работала уже начальником лагеря. И она запретила выносить всё, что лежало на кухне. Поварихи и уборщицы вечером меняли маршрут (в парке тропинок много), а Вера Николаевна садилась на велосипед и гоняла вокруг парка, отлавливая воришек. Знаю, что давалось ей это нелегко: ведь «обижать» приходилось своих же соседей, знакомых с детства. Но чувство ответственности и долга всегда побеждало: не могла она позволить, чтобы порции обедов и ужинов детей уменьшались из-за расхитителей.
…Пронеслись года. Как-то раз, открыв карту Липецкой области, я увидела неподалёку от села Троекурово деревню Дубровку. Сразу всплыла в памяти история «о Маше и Владимире», которую когда-то рассказали мне два умных пионера. А вскоре я услышала от краеведов, почему крутой въезд в Лебедянь в народе называют Тяпкиной горой. Оказывается, жил здесь давным-давно молодой помещик по прозвищу Тяпка, названный так, видимо, за своё правдолюбие и прямолинейную откровенность. Полюбил девушку из соседнего имения, и она его полюбила, да её корыстный отец насильно выдал замуж за другого, немилого, более богатого, якобы. Тютелька в тютельку эта история напоминает повесть Пушкина «Дубровский»…
Когда я заговариваю об этом с липецкими историками, они скептически усмехаются: «Пушкин никогда не был ни в Липецке, ни в Лебедяни. Нет ведь официальных документов». Хочется спросить: «А вы видели документы с печатью о том, когда родился Иисус Христос?.. И что теперь? Зачеркнуть всю двухтысячелетнюю историю христианства?»… И потом: если есть несколько «случайных» совпадений, то, может быть, за ними стоит закономерность?..
Одна русскоязычная немка, побывав в наших местах, сказала мне: «Знаешь, у нас в Германии, имея такой легендарный парк, как Троекуровский, давно бы уже открыли в нём музей повести Пушкина «Дубровский». Мы, немцы, умеем хранить свою историю». Обидно… Обидно: неужели мы в этом плане хуже немцев? И не только история с повестью Пушкина, но и история пионерлагеря «Чайка», который действовал десятки лет, тоже заслуживает своего музея. Если собрать сведения о его бывших пионерах, которые сегодня уже в возрасте 50-60 лет, наверное, мы узнаем столько замечательных биографий, столько ярких, светлых, интересных судеб. А создатели и шефы лагеря, сотрудники Лебедянского райкома профсоюзов… А воспитатели и вожатые…
И не надо строить новое здание для музея. Надо лишь хорошо отреставрировать чудом сохранившееся в парке строение бывшей помещичьей усадьбы. У нас сегодня много умельцев, делающих большие деньги. (Порой уже не знающих, куда их теперь девать). Уважаемые! Вы бросаете на ветер миллионы. А вспомнить о родной стране, её богатой истории, её замечательных людях, о Троекуровском парке, о пионерлагере «Чайка» (в котором, возможно, и вы успели отдохнуть) – слабо?..
Александра Тамбовская,
поэт, прозаик, лауреат литературных премий